Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ) - Страница 118

118

- Они, - продолжил Оуноко, - красивые потому, что свободные. Это правильная мысль, которую придумали хиппи. Красота и свобода, это одно и то же.

- Красота и свобода?.. – слегка удивился австралиец. Ему странно было слышать такие тезисы от персонажа с репутацией самого жестокого диктатора Океании.

Адмирал-президент уловил эту нотку удивления и заржал.

- Ха-ха-ха! Вы сейчас думаете: «как этот тоталитарный монстр рассуждает о свободе». Верно, мистер Найтхарт?

- Э-э… - протянул СДО, думая, как теперь сгладить эту оплошность. Тут его выручила референт Флойд Фирфайн. С явно недипломатичной прямотой она заявила:

- Мистер Оуноко, в мире вас не считают поборником свободы и демократии.

- Ха-ха-ха! – адмирал-президент легонько хлопнул ее по плечу, - ты, Флойд, толковая девчонка, но кое-чего не понимаешь.

- Чего я не понимаю? – спросила она.

- Того, - сказал он, - что свобода и демократия, это левая и правая ладонь. Они, вроде, похожи, но несовместимы. И приходится выбирать: свобода или демократия. Что, не поняла? Сейчас я объясню по-простому. У вас в Австралии много красивых женщин, мужчин, и лошадей.

- Мистер Оуноко, при чем тут лошади? – удивилась Флойд.

- Называй меня Оникс, и без мистера. У нас неформальный обед. И скажи: ты знаешь, откуда родом лошадки брамби, которые у меня на ранчо?

- Без понятия, Оникс. У нас в Австралии так называют одичавших лошадей, а эти твои лошадки некрупные, но породистые. Вроде знаменитых исландских лошадок.

Адмирал-президент выслушал эту реплику и снова заржал.

- Породистые? Ха-ха-ха! Это и есть ваши брамби! Я купил их больше тысячи, и совсем дешево. У вас это нежелательная фауна, с тех пор, как в середине позапрошлого века, в разгар Золотой лихорадки, они стали бесхозными и одичали. Говорят, что они слишком своенравные и свободолюбивые. Точно, как перспективные люди, ха-ха-ха!

- Мм… - протянула референт, - …Как-то у тебя смешались в кучу кони, люди.

- Потому что так надо в философии! – объявил адмирал-президент, многозначительно подняв указательный палец к небу, - От общего к частному, от простого к сложному. Я сказал про общее. Теперь скажу про частное простое, про лошадок брамби. У вас там в Австралии средний бизнесмен испортился, не хочет думать, не хочет решать задачи, к которым нет готового ответа. И если он займется лошадьми, то скорее возьмет кредит, чтобы дорого купить стандартных послушных лошадок, чем купит почти даром таких нестандартных брамби. В моей стране иначе. Во всех трех странах Унии иначе. Наши бизнесмены похожи на ваших, которые были сто лет назад. Мы ищем что-то новое…

- …Или, - перебила Флойд Фирфайн, - хорошо забытое старое.

- Да, - легко согласился Оуноко, - или хорошо забытое старое. Оно бывает в тему.

С этими словами, он вытащил из кармана рубашки-гавайки «фиделевскую» сигару, и с удовольствием прикурил.

- Ты обещал что-то интересное про свободу и демократию, – напомнила Флойд.

- Да, сейчас будет тебе… - он выпустил из ноздрей облачка дыма, - …Вот, я рассказал общее, и рассказал простое частное про лошадок. Теперь сложное частное про людей. Правда, не такое сложное, ведь мы уже разобрались, чего хочет средний современный австралийский бизнесмен: он хочет решать только задачи с готовым ответом. А любой нестандартный работник, это задача без готового ответа. Это значит: такой работник в Австралии не нужен, как не нужна лошадка-брамби. Вот что такое демократия. У нас наоборот, свобода, поэтому такой работник нам нужен.

- Простите, мистер Оуноко, - вмешался Чарльз Найтхарт, - но я не понял этого тезиса.

- Я объясню, - произнес адмирал-президент, пыхнул сигарой и повторил, - я объясню. Демократия, это власть народа, так?

- Да, - подтвердил австралийский СДО.

- Ну, а народ - это кто?

Чарльз, слегка удивленный тривиальностью вопроса, немедленно ответил:

- Народ, это население страны. А в смысле демократии, это все граждане.

- В смысле демократии, мистер Найтхарт, это не так, - объявил Оникс, - или вы будете утверждать, что каждый гражданин вашей страны обладает политической властью?

- Да, мистер Оуноко, я буду это утверждать! Каждый гражданин Австралии принимает участие в выборах депутатов парламента.

- Разве это власть? – иронично отозвался бугенвильский диктатор.

- Да, - сказал Найтхарт, - это власть, поскольку парламент принимает законы, а главой исполнительного аппарата - премьер-министром, становится лидер той партии, которая набрала большинство голосов граждан на выборах.

- А каким методом эта партия набирает большинство голосов?

- Методом политической агитации. Это очевидно, - ответил Чарльз, снова удивленный тривиальностью вопроса.

Оникс Оуноко медленно поднял руки, похлопал в ладоши и повторил за ним:

- Это очевидно! Как при торговле чипсами. Победа достается тому, кто сильнее провел рекламную компанию. Кто купил больше времени в прайм-тайм на TV, и нанял больше профессионалов PR. И не так важно, какие чипсы вкуснее и лучше по качеству.

- Послушайте! – возмутился Чарльз, - Выборы это, все же, не торговля чипсами!

- Конечно, вы правы! - иронично ответил Оникс, - Выборы гораздо хуже. Ведь если мы говорим о чипсах, то даже при самой мощной рекламе, очень мало людей купят чипсы, сделанные из явно гнилой картошки с соответствующим вкусом и запахом. Инстинкты возмутятся. А при выборе партий нет инстинктивных предохранителей. Так что власть достается хозяевам СМИ, через голоса граждан, восприимчивых к рекламе. Это самые

118