Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ) - Страница 86

поговорке: «война все списала». Еще через полгода полиция фолкентага раскрыла несколько группировок «тайных пособников неоколониализма», и тихо «решила вопрос». Теперь лояльность самоанцев не вызывала сомнений. Кроме того, на Германское Самоа стали сотнями прибывать новые постиндустриальные мигранты: активные этнические германцы из Австралии и Новой Зеландии, а также из Америки и немного из самой Германии…

…Вот, цель полета достигнута. Вилла курфюрста располагалась в Маотао-дистрикт, в полутора километрах к востоку от центра Апиа, и в километре к западу от маленького любительского аэродрома Фагалали. Хотя, аэродром сейчас не требовался фон Зейлу. Посадить автожир можно прямо на поляне среди полудикого парка, рядом с виллой. У спецотряда полиции, отвечающего за сохранность курфюрста, возникло (как водится) короткое напряжение. Надо проверить: тот ли субъект прилетел, с которым час назад договорено о приеме? Убедились: тот. И проводили к курфюрсту, отдыхавшему около сверкающего брызгами фонтана на берегу заводи полноводного ручья.

Сопровождающий полисмен молча указал визитеру направление к фонтану. Никаких формальностей, поскольку майор-прокуратор фон Зейл - свой. Пусть его не было здесь полтора года, пусть он теперь крупная региональная политическая фигура, но он свой человек. Самоа-германец, сражавшийся за эту землю. Fur Regained Vaterland (за вновь обретенное отечество)…

…Майор-прокуратор поблагодарил полисмена-соотечественника коротким поклоном, прогулялся по тропинке, и предстал перед курфюрстом.

- Ты, как всегда, быстр, - добродушно пробурчал Фауст Мюллер, затем поднялся из-за столика под навесом, и протянул руку визитеру.

- Доброе утро, герр курфюрст, - ответил фон Зейл, пожимая его руку.

- Фауст! Для тебя я просто Фауст! - поправил тот, - И спасибо, что ты, не откладывая, приехал ко мне. Кто-то шепнул, что я очень жду этой встречи, не так ли?

- Сеть инфо-источников, это часть моей работы, Фауст.

- Хелм! Оставь этот служебный тон. Давай-ка присядем, и выпьем по кружке доброго баварского дункеля.

Курфюрст дождался, пока гость усядется, уселся сам, и разлил пиво по кружкам.

- За встречу, Хелм.

- За встречу, Фауст, - ответил фон Зейл и, вслед за хозяином дома, сделал глоток.

- Устал я, - пожаловался курфюрст, - все же пять с лишним дюжин годов за плечами, их нельзя сбросить, как мешок с картошкой.

- Отдохни хотя бы пару месяцев, Фауст. Так-то ты в неплохой форме.

- Да, в неплохой. Каждое утро зарядку делаю. Как в армии. Конечно, я бы отдохнул, но скажи, Хелм, кто займет мое место в фолкентаге, за Железным столом в ратуше?

- У тебя есть дочка, - напомнил фон Зейл, - она уже взрослая, талантливая, и волевая.

- Дочка, - тихо сказал Мюллер, - я растерял всех родичей, кроме одной дочки.

Майор фон Зейл, молча, глотнул еще пива и поставил кружку на столик. Курфюрст, со вздохом, положил руку ему на плечо.

- Извини, Хелм. Я не хотел напоминать тебе про твоих… Всех…

- Это ясно, - ответил фон Зейл, - но, поскольку ты, все же, напомнил: лучше не считать потерянное, а считать имеющееся.

- Считать имеющееся… - ворчливо отозвался курфюрст, - …Сонки вся в свою маму, и только глаза мои - серые, а не мамины - карие. Ты не знал ее маму, она была из Лаоса, ослепительно-красивая, и… Я не буду отвлекаться на матримониальную историю. Так случилось, что она прожила короткую жизнь. Успела подержать дочку на руках, и… Я помню, был такой солнечный день, и она шепнула: «Сонки». Из-за своего акцента она произносила «sonnig», как «sonki». Так я и назвал дочку…

Курфюрст снова вздохнул, отхлебнул пива из кружки, и произнес:

… - Поведение Сонки с ее 12-летия начало беспокоить меня. Ты понимаешь, о чем я?

- О том, - ответил фон Зейл, - что ты хотел сына.

- Черт побери, Хелм! Откуда ты можешь это знать?

- Просто рабочая версия, Фауст. Но по твоей реакции ясно, что я прав.

- Да, ты прав. И, да, наверное, я воспитывал Сонки слишком по-мужски. Но я любил и продолжаю любить ее. Просто… Черт побери! Я не знаю, как объяснить тебе.

Майор INDEMI сделал чуть заметный отрицающий жест ладонью.

- Фауст, а что тут объяснять? Сегодняшняя западная цивилизация стоит на вчерашней, которая строилась, как мужской мир. И это не исчезло, хотя на уровне официоза стало принято отрицать это, замазывать реальное положение дел иллюзиями равноправия, и вводить все новые юридические фрики против сексизма. Но это лишь ширма, а за ней остается патриархальная скотоводческая мораль из библии. Роль мужчины - владеть и приказывать. Роль женщины – принадлежать и подчиняться. Преклонение политиков Евросоюза перед исламом отчасти мотивировано завистью: мусульмане не стесняются объявлять такое распределение ролей, на котором держится и западное политиканство. Просто, с момента, когда бизнесу Запада потребовалось затащить женщин в активную экономику, тема библейских ролей стала подразумеваемой, но не называемой вслух. И каждый западный индивид, вступая в подростковый возраст, учится подразумевать, не называя вслух, но практически делать. Сонки умная девушка, плюс, ты дал ей мужское воспитание. Вот почему она начала одеваться по-мужски, и изображать парня. Кстати, мужеподобность западных женщин-карьеристок, это почти стандарт. Такие дела.

- Это меня и беспокоит, - проворчал курфюрст, - и странно, что никто в фолкентаге не замечает этого в поведении Сонки.

- Фауст, они не замечают этого, потому что этого нет.