Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ) - Страница 87

- Ты что, Хелм!? Как этого нет?

- Никак, - лаконично уточнил фон Зейл, и извлек из кармана сигариллу и зажигалку.

Курфюрст Мюллер отхлебнул пиво из кружки.

- Проклятье! Хелм, будет лучше, если ты объяснишь более, чем одним словом.

- Объясню. Сонки - артист, нигилист, и рационалист. Мужской аватар нужен ей не для уверенности в себе (как западным теткам-карьеристкам), а для дел с американскими и евроазиатскими визави, не видящим в женщине равноправного участника бизнеса. На Американском Самоа - Паго-Паго, как на сцене театра, Сонки надевает маску. Аватар отлично сконструирован: она/он может подавлять им своих визави. Но на Германском Самоа иной строй, и Сонки не применяет этот аватар, поскольку незачем. Все просто.

- Артист, нигилист, и рационалист? - переспросил Мюллер, - Может, ты прав, Хелм и, может, поэтому, Сонки не хочет на мое место за Железным столом в фолкентаге.

- Может, поэтому, - согласился фон Зейл.

- Но, - продолжил курфюрст, - я уверен, что уговорю Сонки, если ты останешься.

Майор взял со столика кружку, посмотрел сквозь нее на солнце, и спросил:

- Останусь где?

- Останешься здесь, на Самоа-Уполу. Ты в позапрошлом феврале прилетел на два дня, улетел, и полтора года тебя не было. Вот почему я хочу спросить: сейчас как?

- Пока что, Фауст, у меня здесь работа. А дальше видно будет. Теперь я - не одиночка, следовательно, решение остаться или нет, зависит не только от меня, но и от семьи.

- Хелм, ты сейчас говоришь так, будто пишешь рапорт. Между нами что, проблема?

- Нет, - майор качнул головой, - это моя персональная проблема. И мне решать ее.

- А-а… Это из-за твоих, которые?..

- Да, это из-за моей жены и детей, погибших под американскими бомбами на Первой Новогодней войне. Я не намерен возвращаться к данной теме в разговоре с кем-либо, поскольку, как я отметил, проблема только моя. Персонально моя, ничья больше.

- Я тоже виноват, - возразил курфюрст, - это я обещал переселенцам землю счастья, но вместо этого привел на войну, где кто-то потерял жизнь, а кто-то потерял близких.

- Фауст, я организованно думал на эту тему, и вот что я скажу: в самом начале, как это бывает в проектах типа «эдем», ты, рассказывая нам, приукрасил прогноз на будущее, который сложился у тебя в уме. Нам, всем остальным, так хотелось поверить, что мы закрыли глаза на явные нестыковки в твоем прогнозе. Какая разница, кто, кому, и что обещал тогда, и кто во что поверил? Можно рассуждать о том, кто был виноват тогда, однако сейчас это будут рассуждения ни о чем. Уже нет людей, которые участвовали в начале. Из этой каши нельзя вылезти теми же людьми, которые в эту кашу влезли. Мы другие люди, и есть смысл говорить только о нас сегодняшних. Послевоенных.

Курфюрст Мюллер вздохнул, сделал глоток пива, и произнес:

- Ты никогда не простишь мне то, что случилось.

- Фауст, я говорю третий раз, и надеюсь, что последний: это только моя проблема.

- Пусть будет по-твоему, Хелм. Сменим тему. Ты теперь прокуратор Самоа, так?

- Так, - лаконично подтвердил фон Зейл.

- И, - продолжил курфюрст, - что ты предполагаешь делать на этой должности?

- Я предполагаю решать мою задачу. Отработать и поставить на политэкономический конвейер негласную процедуру абсорбции американского и новозеландского среднего бизнеса, привлеченного защитой Хартии, отсутствием лишней бюрократией, и низкой фискальной нагрузкой на предприятия. Есть подзадачи, но о них долго рассказывать.

- Что ж, Хелм. Понятно. А нет ли у тебя задачи причесать германскую автономию под общую гребенку? Ты знаешь: не все Верховные судьи считают нормальным, что у нас культивируется тевтонский дух. Звучали даже обвинения в неонализме и геноциде.

Майор фон Зейл тоже отхлебнул пива и ответил:

- Я дам тебе два совета, Фауст. Во-первых, если ты смотришь анонсы в сетевой версии «Frankfurter Allgemeine Zeitung», и если какой-либо анонс тебя цепляет, то прочти этот материал. Во-вторых, вылезай из своего огорода хоть раз в месяц, для адекватности.

- За советы благодарю, - произнес курфюрст, - а конкретно по существу что скажешь?

- По существу? Ты про анонс: «Меганезийская судья Цао признала геноцид туземцев, проводимый правящими тевтонскими неоналистами на т.н. Германском Самоа»?

- Да, Хелм. Значит, ты тоже читал.

- Да, Фауст. Я читал, причем весь текст. Те обвинения высказал репортер FAZ в Новой Зеландии, в Тауранга, куда Верховная судья по жребию Цао Сюян прилетела, чтобы на месте согласовать киви-самоанские игрища 29 - 30 августа. Программа этих игрищ…

- …Хелм, - перебил курфюрст, - эту программу сочинила Сонки, и сказала: так надо.

- Она права, Фауст. Программа превосходная.

Тут курфюрст улыбнулся, хитро блеснул глазами и спросил:

- Ты поможешь, чтоб все получилось, так, Хелм?

- Да, я помогу. Теперь вернемся к анонсу и статье в FAZ. Репортер вывалил на Сюян домашнюю заготовку: о геноциде и тевтонских нациолистах. А она ответила ему, что геноцид анти-хартийных элементов прописан в Хартии, и что свобода выбора любой культуры, включая тевтонскую, тоже прописана в Хартии. Неонализм же, это лейбл, который в Евросоюзе клеится на всех неугодных, с тех пор, как некий клерк придумал сократить слишком длинное слово «нео-национал-социализм». Так что это ни о чем.

- Что, вот так Цао Сюян сказала? – на всякий случай уточнил курфюрст.

- Да. Фауст. Если тебя интересуют детали, то прочти всю статью, или посмотри видео. Разговор Цао Сюян с репортером шел под TV-камеру, запись